Научная статья по юриспруденции
Правозащитник Шепида Виталий Данилович
Аннотация:
В настоящей статье рассматривается принцип недопустимости злоупотребления правом и добросовестности в гражданском праве Российской Федерации.
Ключевые слова:
пределы осуществления, принцип добросовестности, принцип недопустимости злоупотребления правом.
2013 год для российских юристов ознаменовался началом реформирования гражданского законодательства.
Безусловно, можно говорить о том, что многое пошло не так, как задумывалось изначально (проект реформы принимается по частям, а не сразу, не в той последовательности). Однако, в каждой бочке дегтя всегда можно найти ложку меда. И такой ложкой послужил ФЗ от 30 декабря 2012 года № 302-ФЗ, который ввел изменения в статью 1 и 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, предусмотрев обязанность действовать добросовестно, недопустимость извлечения выгоды из недобросовестного и неправомерного поведения, об обходе закона, об иных формах злоупотребления правом.
По справедливому мнению Н.А. Бердяева, самым опасным злом является не очевидное зло, а то, которое «прикрыто ложью и обманом, когда соблазняет «добром» [1. С. 89], и именно в этом случае требуется напряженный судейский труд, для того чтобы отыскать истину в действиях недобросовестных сторон. Российской арбитражной практике удавалось это и до изменений и конкретизации указанных норм. Так Высший арбитражным судом Российской Федерации была выработана идея о том, что если о незаключённости договора заявляет сторона, которая приняла исполнение, но не предоставила встречного исполнения, то действия этой стороны представляют собой злоупотребление правом [6]. Однако с учетом изменений, автор статьи полагает, что соотношение принципа добросовестности и принципа недопустимости злоупотребления правом нуждаются в конкретизации и исследовании, чему и призвана указанная статья.
С 1 марта 2013 года, законодатель уравновешивая правила, утверждающие свободу договора и автономию воли, нормативно в части 3 и 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации закрепил, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения [3].
Как уже было отмечено выше, частично модернизирована и положения статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, где пределы осуществления гражданских прав существенно конкретизированы, а запретные действия расширены до обхода закона как наивысшей формы злоупотребления правом. Теперь законодателем в зависимости от способа осуществления недобросовестного поведения выделяется четыре вида:
- шикана (осуществление гражданских прав с намерением причинить вред другому лицу). Примером может служить ситуация, когда судом были отклонены требования истца об обязании ответчика расторгнуть договоры с арендаторами, ведущими коммерческую деятельность, аналогичную коммерческой деятельности истца, и не заключать указанные договоры в дальнейшем в течение срока действия договоров с истцом, поскольку они представляли собой попытку причинить вред другому лицу, а также использования гражданских прав в целях ограничения конкуренции [7]
- действия в обход закона с противоправной целью. Так, судом определено, что не всякое нарушение закона со стороны органа управления юридического лица является злоупотреблением правом, а злоупотреблением являются лишь те действия, в результате которых сторона, хотя и действует формально законно, умышленно использует закон для получения неких преимуществ и отступа от принципа равенства всех перед законом [7];
- использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке. Например, суд, ссылаясь на статью 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также часть 2 статьи 10 и часть 1 статьи 13 ФЗ «О защите конкуренции», разъяснил, что настаивание организации, занимавшей доминирующее положение, на предложенных ею условиях договора являлось злоупотреблением доминирующим положением в форме навязывания абоненту условий договора, прямо не предусмотренных действующим законодательством [7];
- иное недобросовестное осуществление гражданских прав. Примером может служить дело, в рамках которого и.о. директора МУПа заключил с городским НКО (Фондом развития) сделку, в рамках которой МУП, имеющий заключенный с городом договор аренды земли, передал фонду все права и обязанности арендатора всего за 5 тысяч рублей, а потом взял его обратно в субаренду. В дальнейшем, директора МУПа за указанную схему приговорили по статье УК «Злоупотребление полномочиями». После смены директоров, новым директором был подан иск об оспаривании сделки по статье 179 Гражданского кодекса Российской Федерации (злонамеренное соглашение представителей). Однако, годичный срок давности по оспариванию сделки к моменту подачи иска уже истек, и в иске было отказано, так как срок на оспаривание начинает течь с момента когда само общество узнало о нарушении своих прав [2]. В Определение о передачи дела в Президиум Высшего арбитражного суда Российской Федерации № ВАС-15036/12 коллегия предложила при очевидности явного злоупотребления, тем более подтвержденного уголовным приговором, такого рода сделки можно рушить на основании положения статьи 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, как ничтожные. Иначе говоря, пусть срок давности по статье 179 и истек, но сделка настолько порочна, что она может квалифицироваться как явное злоупотребление правом, а следовательно является ничтожной на основании статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации. В итоге Коллегия предложила Президиуму по сути переквалифицировать иск из иска об оспаривании сделки по статье 179 Гражданского кодекса Российской Федерации в иск о признании сделки ничтожной по статье 10/168 Гражданского кодекса Российской Федерации.
При этом обновленные нормы о злоупотреблении правом, несомненно, корреспондируют с закрепленным в статье 1 Гражданского кодекса Российской Федерации принципом добросовестности.
В этой связи, разрешая вопрос о соотношении вышеуказанных принципов, следует ответить на ряд вопросов:
Во-первых, входит ли принцип недопустимости злоупотребления правом в общий принцип добросовестности, и если входит, то насколько далеко, и не является ли в этой связи принцип недопустимости злоупотребления правом «обратной стороной» принципа добросовестности (за «старшинство» принципа добросовестности говорит его нахождение в составе статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации; за их равенство голосует отсылка в части 1 статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации к любым заведомо недобросовестным действиям при определении термина «злоупотребление правом»).
Во-вторых, не является ли принцип добросовестности частным правилом принципа о недопустимости злоупотребления правом (за эту версию свидетельствует более позднее законодательное внедрение принципа добросовестности на основании уже сформировавшейся судебной практики по вопросам злоупотребления правами).
Чтобы ответить на данные вопросы, автор полагает, что следует обратиться к истокам гражданского права.
В науке гражданского права принципы характеризуют как определенные «исходные начала, важные для понимания юридической сущности всякой крупной области права, способствующие совершенствованию правового регулирования в этой области и облегчающие правоприменительную деятельность, особенно при наличии пробелов в законах» [7]. Точную характеристику юридическому принципу дал в свое время еще Е.В. Васьковский: «он (принцип – прим. автора) служит и целью, ради достижения которой создана норма, и мотивом, побудившим законодателя создать ее, и наконец, источником, из которого почерпнуто ее содержание» [7].
«Не должен вызывать сомнения тот факт, что принцип добросовестности вытекает из гражданско-правовых принципов, отвечающих за сохранение первоначальных системных устоев всего гражданского законодательства, поскольку система права не может допустить, чтобы ее элементы эксплуатировались не в соответствии с их системным назначением» [4. С. 3 – 7].
Статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает пределы осуществления гражданских прав, запрещая совершенно определенное, а именно злоупотребительное, поведение. Она предусматривает специальный ограничитель усмотрения субъектов гражданского оборота при осуществлении ими своих субъективных гражданских прав: не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу (шикана), действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав; не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке [4. С. 3 – 7]. «При этом сложность применения запрета о злоупотреблении правом состоит в том, что он сам происходит из коренных гражданско-правовых принципов, но в то же время по отношению к большинству гражданских норм является не ближайшим, а отдельным основанием, с которым нужно считаться во избежание системного противоречия между нормой и ее общим основанием. Именно поэтому статья 10 Гражданского кодекса РФ выражена как полноценная норма права со стандартной структурой «если - то – иначе» [4. С. 3 – 7]. Следует обратить внимание, что в ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации в отличие от статьей 1 Гражданского кодекса Российской Федерации речь идет о намеренных, т.е. об умышленных, действиях лица.
Итак, принцип недопустимости злоупотребления правом в отличие от принципа добросовестности выражен в абсолютно конкретной, специальной по отношению к ст. 1 ГК РФ норме права и образует конструкцию виновного правоосуществления с конкретными санкциями за недобросовестное использование предоставленных субъекту правовых средств.
Таким образом, отвечая на вопрос какова же сфера действия остается в таком случае для части 3 и 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации ? Следует полагать, что «принцип добросовестности регулирует не только случаи злоупотребления правом, но и ситуации где злоупотребление правом отсутствует либо когда статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации своим содержанием не справляется с возникшим казусом. Один из таких случаев (отсутствие злоупотребления правом) четко сформирован в ст. 6 - применения принципа добросовестности при аналогии права. Или, например, если статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, несмотря на свои собственные барьеры, сама станет орудием злоупотребления. В этом случае к действию должны быть призваны нормы статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации в совокупности с общими отраслевыми принципами гражданского права» [4. С. 3 – 7].
Не так давно, 01 октября 2014 года был принят «Обзор судебной практики по делам, связанным с истребованием жилых помещений от добросовестных приобретателей, по искам государственных органов и органов местного самоуправления», утвержденный Президиумом Верховного Суда [5].
В соответствии с пунктом Обзора «разрешая вопрос о добросовестности приобретателя, суды учитывают не только наличие записи в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее - ЕГРП) о праве собственности отчуждателя имущества, но и то, была ли проявлена гражданином разумная осмотрительность при заключении сделки, какие меры принимались им для выяснения прав лица, отчуждающего это имущество, и т.д. При этом суды исследуют вопросы, связанные с возмездностью приобретения квартиры по сделке, отвечающей признакам действительной сделки, наличием обременений, включая наложенный арест, выясняют, производил ли гражданин, полагающий себя добросовестным приобретателем, осмотр жилого помещения до его приобретения, иные факты, обусловленные конкретными обстоятельствами дела. Суды исходят из того, что о добросовестности приобретателя может, в частности, свидетельствовать ознакомление его со всеми правоустанавливающими документами на недвижимость, выяснение оснований возникновения у продавца недвижимого имущества права собственности, непосредственный осмотр приобретаемого имущества».
В рамках изменения положений статьи 8.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, законодателем было закреплено в части 1 положение, в соответствии с которым государственная регистрация прав на имущество осуществляется уполномоченным в соответствии с законом органом на основе принципов проверки законности оснований регистрации, публичности и достоверности государственного реестра.
При таких обстоятельствах, любому заинтересованному лицу, проявляющему должную степень заботливости и осмотрительности, то есть действуя добросовестно и основываясь на достоверности реестра, достаточно получить лишь выписку из ЕГРП на желаемый объект. Однако, к сожалению новый Верховный Суд Российской Федерации выбрал иной механизм защиты добросовестных приобретателей.
«Хороший момент изменить практику и реально улучшить что-то в чудовищно устроенном обороте недвижимости в России в очередной раз был упущен. Увы.».
Литература:
[1] Бердяев Н.А. О человеке, его свободе и духовности: избранные труды / Ред. и сост. Л.И. Новикова и И.Н. Сиземская. М.: Московский психолого-социальный институт; Флинта, 1999.
[2] Галушкин А.А. Экономическая стабильность и правопорядок: взаимосвязь // Вестник Международного института информатизации и государственного управления им. П.А. Столыпина. 2010. № 4.
[3] Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 05.05.2014, с изм. от 23.06.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.07.2014) // СПС «КонсультантПлюс».
[4] Волков А.В. Соотношение принципа добросовестности и принципа недопустимости злоупотребления правом // Юрист. 2013. № 8.
[5] Попов Д.В. Понятие правового государства, основные права и свободы // Юстиция. 2012. № 1.
[6] Постановление Президиума ВАС РФ от 08.02.2011 N 13970/10 по делу N А46-18723/2008 // СПС «КонсультантПлюс»
[7] Постановление ФАС Московского округа от 10.02.2010 N КГ-А40/15571-09 по делу N А40-26049/09-85-196) // СПС «КонсультантПлюс».
Комментариев нет:
Отправить комментарий